![](https://stat002.fosite.ru/counters/802078.gif?ui=802078&ci=46&dn=loramur.fosite.ru&un=loramur.fosite.ru&lg=ru&visitorid=-1&stid=1&stdb=1&color1=9EDFFF&color2=656565&color3=000000&color4=44949D&color5=FFFFFF&turn_on=on&img=0&"+mlp_r+"&)
В ЖИЗНИ ВСЕ КОГДА-ТО ПРОИСХОДИТ ВПЕРВЫЕ. А потом повторяется с постоянной периодичностью
 |
| Про кота |
Утро.
«Как же хорошо быть домашним котом!» - думал мистер Алистер Кроули, макая свой маленький, розовый, шершавый язычок в щедрую порцию сметанки, вкусно при этом причмокивая и томно мружась.
Я умилительно наблюдаю со стороны, как лакомится мое чудо чудное. Наблюдаю, и ловлю себя на том, что непроизвольно улыбаюсь. Я часто стала замечать за собой такую реакцию – Алистер спит, а я смотрю и улыбаюсь. Алистер ест с явным удовольствие, а я смотрю и улыбаюсь. Алистер гоняет по ковру новую игрушку – маленькую, серую мышку, воображая себя ловким охотником, а я смотрю и улыбаюсь. Алистер выпрыгивает на руки с его неизменным – «Ня!» (на меня), прижавшись своей маленькой щечкой к моей груди, поднимает голову и смотрит мне в глаза пристальным и открытым взглядом – взглядом без уловок, громко мурлычит. Он мурлычит, а я улыбаюсь и возвращаю ему такой же долгий и полный любви взгляд.
- Ай, какая вкусненькая сметанка! Ай как киця вкусненько ест!
- Ай, как киця красиво играет!
- Ай, как здорово Алистер когтики чешет! Моя ты киця золотая!
- Киця в свой лоточек пописяла! Ой, ты моя умничка! А как загребает хорошо…..даже на пол половину высыпала!
- Алистер, на коридор нельзя! Там бабай заберет!
- Кто там скачет как лошадка?
Такие фразы, произносимые мной искаженным до сюсюканья голосом, можно услышать от меня в течение дня неоднократно. Иногда представляю картину со стороны и чувствую себя дебильчиком.
Так вот в это утро я не без коварного умысла угощала Алистера сметанкой – подлизывалась заранее. Сегодня в первый раз в его непродолжительной пока жизни, ожидалась намеченная прививка. Мистер Кроули в своем неведении был безмятежен и счастлив, а я его переносную корзину вытирала от пыли и устилала ковриком.
- Алистер, залезай в домик. Пойдем на уличку. Понюхаешь, как вкусно пахнет весна, посмотришь вблизи на птичек и собачек, познакомишься с новыми людьми.
Алистер – эта святая простота, эта сама нежность и доверчивость, не допускающая с моей стороны никакого подвоха в силу своей безмерной любви ко мне, вприпрыжку забегает в свой домик, с интересом наблюдает, как я закрываю на защелку дверцу, и безропотно усаживается на коврик посреди клетки.
Уши у Алистера почищены, глазки умытые, шубка вычесана. Идем с котейкой по улице такие торжественные!
Поглядываю периодически на Алистера сквозь решетку его Алькатраса. Он молчит. с интересом оглядываются по сторонам в пределах доступного обзора, и интенсивно внюхивает в себя незнакомые доселе ароматы. Я сюсюкаю с ним, успокаивая, но зорко слежу за тем, чтобы меня никто, не дай бог, не услышал.
Приходим в клинику. Занимаем очередь за доберманом. Алистер впервые за время пути подает голос.
- Оооо! Котенок! – констатирует хозяйка добермана с нотками явного беспокойства в голосе.
- А ты и не реагируешь даже, - поглаживая питомца по голове, уже с сожалением произносит хозяйка страшной собаки.
- Он боится разбудить в Алистере зверя, - отвечаю я, переводя взгляд с псины на своего питомца, и замечаю явный перевес в массе в пользу питомца не моего.
Тем временем обстановка для Алистера перестает быть томной и он начинает активно подавать голос. Быстренько договариваюсь в приемной о прививке и ретируюсь с клеткой на улицу, дабы не нарываться на незабываемые моменты. На улице отвлекаю котейку от неприятных мыслей и тыкаю ему пальцы в клетку, создавая в нем иллюзию телесной близости. Алистер трогает мои пальцы лапками, прижимается мордочкой к металлическим прутьям дверцы, производя впечатление заключенного каторжника в момент прощания с родными и близкими, и периодически грызет проклятую, разделяющую нас решетку, умоляюще нявча, доказывая свою невиновность. Сердце обливается красными тельцами!
Наконец нас позвали. Даже оказалось что вне очереди!
Огромный стол с отполированной, из нержавеющей стали, поверхностью; навесные шкафчики с разнообразием пузырьков за стеклянными дверцами; компьютер; современная мебель; четкие ответы на поставленные вопросы и прямой взгляд ветеринара, внушали доверие не только мне, но и Алистер даже притих, освобожденный из замкнутого пространства, и торжественно водруженный на сверкающую поверхность стола. Из-за смятой шубки и растерянного взгляда мое чудо-чудное стал похож на потерянную мягкую, плюшевую игрушку.
- Паразитов прогнали? – естественный первый вопрос ветеринара.
- Да. Два раза. Все по предписанию и установленному в вашей клинике графику.
- Как себя чувствует сейчас котенок? – продолжает опрос доктор.
- Хорошо. Вроде не жаловался, - улыбаюсь.
- На лоток регулярно ходит? Отсутствием аппетита не страдает?
- Да. Нет.
- Хорошо, - удовлетворенно произносит доктор и ловким движением руки, словно из воздуха, материализует электронный градусник.
- Ай! – содрогается от неожиданности Алистер, почувствовав, как в его девственную попу проникло инородное тело, грубо надругавшись над его мужской честью.
В течение целой, бесконечной минуты я держала мистера Кроули за голову и плечи, а крепкая, мужская рука доктора прижимала его тазобедренную часть к столу, а из под хвоста у Алистера торчал градусник и из упрямства отказывался пищать.
Кроули, как и большинство котов, не отличается терпеливостью. Когда новые ощущение в районе попы перестали его забавлять, он начал ерзать, вздыхать, и возмущенно бурчать.
- Алистер, ты только градусник в себя не втяни пожалуйста! – пытаюсь отвлечь кота, доктора и себя от тягостной минуты ожидания.
«Ну пищи! Пищи уже!» - мысленно умоляю градусник.
«Пип-пип-пип», – наконец ожил тот.
Избавленный, наконец, от позора, Алистер дергает нервно хвостом и тяжело вздыхает, а доктор удовлетворенный правильной температурой, одобрительно машет головой и достает из кармана приготовленные ампулы и шприц.
Ну, все! Сейчас начнется!
- Доктор, а вы ему укол будете в попу делать или в язык? – спрашиваю.
- Почему в язык? – недоумевает доктор от явно никогда еще не задаваемого вопроса.
- Просто я Алистеру сказала, что если будет много шкодничать и кричать, я попрошу врача сделать ему укол в язык.
- Да не. Один в мышцу, второй под шкуру в районе холки. Он даже не почувствует.
«Ясно, думаю, серьезный доктор – шутки излишни»!
Коль в попу.
- КВВАААА! – орет благим матом Алистер на всю клинику, плавно переходя на ультразвук.
- УВАВ! – просыпается от наркоза где-то собака и начинает стремительно выздоравливать.
- ОГО! – слышится из приемной.
- Да ведь не больно! – отдергивает руку со шприцом и отскакивает сам от неожиданности испуганный Айболит, ошарашено переводя взгляд с кота на меня, не понимая как такой маленький ротик смог воспроизвести такой оглушительный звук.
- Ага, не больно! А себе? – чему-то веселюсь я.
- Да вы не обращайте внимания. Он иногда задумывается, и если его сзади потрогать, то он от неожиданности и испуга такие вот звуки выдает. Это он еще не в ударе, – посмеиваясь, добавляю.
- Истеричка, - мымрит под нос доктор.
Наполняя второй шприц, доктор искоса посматривал на моего питомца, пытаясь унять предательскую дрожь в руках.
Оттянув Алистеру шкурку на холке, доктор долго не мог себя заставить сделать последний укол. Встретившись со мной взглядом, он тут же стыдливо отводил глаза в сторону. Алистер, обездвиженный множеством рук, начинал терять терпение.
«Да коли уже! Не тяни!» - мысленно подгоняла доктора я, видя, что дальше удержать тварынку будет сложнее.
Видимо я как всегда слишком громко думала, потому что доктор, наконец, созрел с решением и, набрав в грудь побольше воздуху, проколол Алистеру кожу.
Алистер зло застонал, словно сквозь сцепленные крепко зубы, а у доктора схлынула с лица краска. Только выдавив из шприца последнюю каплю, ветеринар вынул шприц из тела пациента, отступил назад, вздохнул с облегчением и вернул прежний окрас лица.
Потом я прижимала Алистера к себе, беспрерывно поглаживая, а он вжимался в меня, ища защиты. Алистер смотрел на меня, я смотрела на доктора, доктор дрожащей рукой заполнял паспорт нового гражданина – мистера Алистера Кроули, сиамской национальности. Алистер требуя внимания только к себе, мягко трогает мое лицо лапкой и произносит тихое, короткое: «мр». Отвлекаясь от задаваемых доктором вопросов, я опускала глаза на свое сокровище, встречалась взглядом с голубыми озерами глаз, заполненными по самые ресницы слезами, готовыми в любую минуту выплеснуться за края, и чувствовала себя последней дрянью, которая собственноручно отдала на растерзание бескорыстную любовь и безграничное доверие, а это тихое и короткое «мр», прозвучало для меня громче его предыдущего крика. Мое горло сжимает спазм, и мне требуется приложить усилие, чтобы его сглотнуть.
- Пару дней он может быть вялым, приболевшим, но это нормально. Если ему станет совсем плохо, немедленно идите к нам! А через три недели на повторную прививку, - отдавая новенький, еще плохо складывающийся паспорт, возвестил доктор.
Домой шли уже не так торжественно. Алистер всю дорогу жаловался, я чувствовала вину и спешила, чтобы поскорее его обнять.
В этот раз у моей кици видимо не было ни сил, ни желания обижаться. Когда память еще хранит акт надругательства над мужским достоинством, а тело ломит от внедренных микробов и следов от уколов, на обиды нет настроения.
Два дня организм боролся с микробами и был довольно безразличным к окружающему миру. Даже любимая мышка не вызывала интереса.
Спустя пару тройку дней, когда молодым, здоровым организмом инфекция была поборена, в Алистере вновь проснулись его чертики (они же бисыкы), зверь, лихо (которое нельзя будить пока оно тихо), демоны, шкода, кишкомот, спиногрыз и чудовище.
24.01.2012